Был полдень середины лета. В трамвай, пыхтя как паровоз, влезла дама внушительной комплекции, эдак килограммов на сто пятьдесят или больше, и остановилась перевести дух.
Отдышавшись, она оценивающе и как-то презрительно окинула взглядом сидящих в трамвае, которых было немного, а в конце вагона даже пустовали двойные места. Но вошедшая решила сесть рядом со мной, ближе к выходу.
Видя, что на меня надвигается масса, я буквально влипла в стенку трамвая и повернулась немного боком, чтобы женщине было удобнее сидеть. В те времена, в свои 25 лет, я весила всего лишь 45 килограммов.
Вначале мелькнула мысль пересесть, чтобы уступить ей оба сиденья, но женщина посмотрела на меня как на букашку, и благое намерение развеялось. Я даже выпрямилась.
Поколыхав килограммами и «не повернув головы качан», дама приказала:
— Подвинься!
— Куда? — я чуть не поперхнулась от удивления.
— Как куда?! Здесь же два сиденья, для двоих пассажиров, а не только для тебя, барыня.
— Но нас же на них сидит четверо! — съязвила я.
Послышался тихий смех пассажиров.
Соседка удивлённо скосила взор в мою сторону. Голова у неё не поворачивалась из-за отсутствия шеи.
— Как четверо? Где?! — удивилась дама. — Ты что, не можешь считать до двух? Сразу видно, что в школе была двоечницей. — И, довольная своим остроумием, заколыхалась и забулькала той частью головы, где был рот, — очевидно, смеялась.
Смех пассажиров, лёгкий в начале нашей баталии, перерос в дружный хохот. От души посмеялась и я, чем вызвала недоумение толстушки.