Прошла неделя. Котенок отпоился молоком, стал пищать и понемногу хулиганить – появилось развлечение. Вот только какого полу это создание – вопрос оставался открытым.
Опыта у нас не было, и, сколько мы ни заглядывали туда, куда следует, определить не смогли. И тогда, глядя на его мощные передние лапки, решили, что это кот, и имя «Рыжик» оставили за ним. А через неделю зашла ко мне соседка по делу. Между делом поиграла с котенком, перевернула его и, смеясь, сказала:
– Ну, какой же он Рыжик, если это кошечка? – и ушла, оставив меня в глубокой растерянности.
А как же быть с именем?
Мы к нему привыкли, да и котенок уже реагировал на эту кличку. Подумали с мужем и решили кличку оставить, только теперь уже не Рыжиком стали называть, а Рыжей. Потихоньку приучали себя, что это кошечка, хотя от этого очень страдал Костя, так как котов он боготворил.
Но ничего не поделаешь, пришлось смириться, и стали ей петь дифирамбы, приятные женскому сердцу: «Ты и красавица наша, и лучшая на свете, и прочее, и прочее». Так прожила она у нас в «красавицах» еще месяца два.
Но однажды, наводив туалет своей внешности и другим частям тела, у нашей «красавицы» вдруг показалось нечто такое, что присуще только мужскому полу. Я от удивления открыла рот, и, наверное, у меня было такое глупое выражение лица, что оно не ускользнуло от Рыжика. На какую-то долю секунды наши глаза встретились.
Никогда не забуду взгляда кота: все понимающего, немного смущенного, но с долей превосходства. Он как бы говорил: «Эх вы, люди. То же еще «знатоки»! Красавица! Прелестница! Тьфу!» – кот плюнул и от смущения спрыгнул с дивана. Он понял о моем открытии, а я еще некоторое время сидела, глупо «шлепая» глазами, пораженная увиденным.
Не поверив глазам своим, давай ловить соседскую кошку. Поймала, перевернула и тогда только убедилась, что Рыжик – кот.
Это открытие опрокинуло нашу жизнь вверх дном. Ведь мы уже много писем написали родным о нашей кошечке, обо всех ее привычках и шалостях. В общем, обо всем том, о чем обычно пишут родители о своем любимом ребенке. А то, что для нас Рыжик был, как дитя, знал весь городок. На контракте за границей люди все на виду.
Родители мои и мужа заочно так полюбили котенка, что с нетерпением ждали от нас писем. И, как потом призналась моя мама, даже больше из-за информации о Рыжике, чем о нас. Письма она сохранила, и благодаря этому я и пишу повесть. Повествование же веду о коте, не подчеркивая то время, когда он ходил в «девицах». Вернусь к младенческому возрасту котенка.