Дмитрий Михайлович Чумаченко, директор Вертолетного завода. Источник фото: Википедия.
Окончив технический ВУЗ, я поступила на Ростовский вертолетный завод (тогда он назывался п/я 13) в механический цех технологом.
Завод, востребованный временем, в те годы выпускал многоцелевые вертолеты Ми-6 в пяти вариантах, разработчиком которых было конструкторское бюро, возглавляемое талантливым конструктором Михаилом Леонтьевичем Милем.
Завод славился не только выпускаемой продукцией, но и сплоченным, высококвалифицированным персоналом, начиная от рабочего, до директора завода Чумаченко Дмитрия Михайловича, который в тандеме с партийной и профсоюзной организациями, во главе которых стояли серьезные и талантливые люди, сумел организовать мощное предприятие.
При заводе были открыты поликлиника, столовая, кинотеатр “Звезда”. А рядом с предприятием, как грибы, “росли” дома для сотрудников, не имеющих жилья. А какую школу познаний проходил и получал поступающий работать на этот завод!
Прошло много лет, но я помню тех людей, с которыми работала, у которых научилась многому и бесконечно благодарна им за науку.
Через два года после моего поступления на завод на его территории была создана научно-исследовательская лаборатория по разработке передовых технологий для вертолетостроения. Стали набирать в нее сотрудников. Большая часть из них были из нашего завода. В их число, в группу лопастей, попала и я.
Какая интересная началась работа! Мы ездили по заводам страны, знакомились с технологиями этих предприятий, материалами, выпускаемыми ими на предмет применения их к вертолетостроению. А в 1965 году меня даже командировали в Киев на авиационный завод Антонова изучить процесс клее-сварки и понять, можно ли этой технологией заменить существующий в то время процесс склеивания носовых и хвостовых отсеков лопасти, при котором клей наносился вручную, а затем склейка закреплялась в резиновых мешках, вакуумом. Но, изучив процесс клее-сварки, решили, что он для лопастей не подходит. А вскоре конструктором из Казани была сконструирована установка для нанесения клея на отсеки лопасти в электрополе высокого напряжения – 1000 вольт. А мне было поручено разработать технологию для этого метода, которая и была внедрена.
Об этой работе и других разработках сотрудников нашей лаборатории часто писали в газете “За социалистические кадры” и в журнале “Смена”. Вырезки из прессы я храню и до сих пор. А когда однажды моя родственница спросила: зачем я храню эти бумажки, я ответила: “Это не бумажки, это мой труд. Пусть лежат для воспитания внуков. И пусть знают, что жизнь прожила я не зря”.
Прошел не один десяток лет. “Мясорубка” перестройки “перемолола” не только завод, но и судьбы людей. От времени и перемен многие ушли в вечность раньше времени, оставив потомкам свои достижения в авиационной технике, а оставшимся в живых старым, больным и в большинстве одиноким сейчас людям – воспоминания о былой славе завода и о работе: ведь половина нашей жизни связана с ней.
Мы, ветераны завода, часто звоним друг другу. Поговорив пару минут о здоровье, незаметно переходим в “былое”. А в “былом”, как и в жизни, бывало всякое: и серьезное, и смешное.
Никогда не забуду выступление одной активистки заводского комитета на общем собрании завода, которое проходило по поводу плановой проверки работы предприятия главным конструктором Михаилом Леонтьевичем Милем.
Когда главный конструктор закончил свою речь, в которой похвалил заводчан за достигнутые успехи, но не обошел и недостатки, которые потребовал исправить, на трибуну поднялся председатель завкома и заверил Михаила Леонтьевича, что все недостатки будут исправлены в самый короткий срок. А проследит за этим заслуженный активист завкома, орденоносец и член партии несравненная Мария Ивановна, и, назвав ее фамилию, пригласил на трибуну.
Но как все были удивлены, услышав, что она отказывается от доверенной ей миссии. Всегда любившая выполнять любые поручения, даже тогда, когда ее об этом не просили, но чтобы быть всегда впереди, вдруг заявила: “Спасибо, товарищи, за оказанную честь, но я устала от нагрузок: и тут я будь, и там я будь, и везде я будь. А я уже старая для этого! Поручите кому-нибудь помоложе!” Зал взорвался от здорового мужского хохота. Хохотал со всеми и главный конструктор.
Прошли десятилетия. Нет в живых ни Михаила Леонтьевича, ни Марии Ивановны, а “крылатые” ее слова остались и отражают действительность сегодняшнего дня. А когда ветераны звонят друг другу и спрашивают: “Как живешь?” – Им отвечают: «Живу, как Мариванна.”